Современные познавательные нормы военно-психологического исследования: возможные и реальные стандарты

Как уже выше подчеркивалось, классический идеал научности предполагает наличие «твердого инвариантного ядра», состоящего из ряда регулярно воспроизводимых, стабильно и неизменно действующих основоположений. Для уровня науки, например, это могут быть: определение объектной и предметной областей, формулировка целей и задач, наличие понятийно-категориального аппарата, принципов, законов, методов и т.д. Для исследований в качестве таковых основ-требований могут выступать: систематизация, математизация, стандартизация, обязательное выдвижение гипотез, обобщений, прогнозов и т.д.

Авторами стандартов и норм научного знания выступили выдающиеся мыслители прошлого Аристотель, Ф. Бэкон, И. Ньютон, И. Кант, Г. Гегель и многие другие. В психологии стандарты ее научности были провозглашены в свое время В. Вундтом, И.М. Сеченовым, Ф. Брентано, Э. Титченером, Г.И. Челпановым, С.Л. Рубинштейном, другими, в том числе современными представителями психологической науки.

Осознавая разнообразие предложенных программ и заключенных в них норм построения психологии, У. Джеймс еще на рубеже XIX-XX веков писал: «Мне кажется, что психология напоминает физику догалилеевского варианта: нет ни одного общезначимого факта, ни одного общеразделяемого обобщения".

Данные «разрывы» создают довольно сложную картину процесса психологических поисков. Поэтому вполне закономерно, что огромное количество подходов к организации и построению различных систем психологического исследования предполагает ориентацию в их специфике и особенностях, которые, в свою очередь, проявляются в многообразии: методологических установок, реализуемых в процессе порождения психологических знаний; источников получения психологических знаний; методов психологических исследований.

Это тем более важно, что сегодня происходит радикальный и качественный переход от утвердившихся веками классических представлений о науке к некоторому новому, еще формирующемуся ее образу и идеалу. Этот переход выражается: в кризисе классических представлений об идеале научного исследования во всех его формах и модификациях; в выявлении, анализе и резкой критике его фундаментальных основоположений; в выдвижении альтернатив постулатам классического идеала научности; в попытках выдвижения новых эталонов и образцов научного познания.

В данном контексте открытыми и весьма острыми представляются вопросы оснований или критериев построения современных военно-психологических исследований. Речь идет о признаках, на базе которых производятся их оценка, определение и классификация, ведь критерии, по которым строилось и в подавляющем большинстве продолжает строиться современное психологическое исследование, в том числе в области военной психологии, тесно вплетены в интеллектуальную традицию, сформировавшуюся еще в античности. Длительное время, в том числе в нашей стране, они имели характер некоторых объективных очевидностей, альтернатива которым большей частью не только не формулировалась, но даже и не осознавалась.

Выявление и рациональное критическое обсуждение основных положений классического идеала становятся возможными лишь в современности, когда после длительнейшей эпохи развития закономерно наступает его фундаментальный кризис и отчетливо намечается переход к существенно иным представлениям об идеале научного знания, содержании процесса его достижения. Однако несмотря на очевидный кризис фактически все базисные основы классического идеала научности находят своих активных защитников вплоть до сегодняшнего дня. По поводу ряда основ и их возможных альтернатив в психологии уже сегодня ведутся активные дискуссии, исход которых еще далеко не очевиден. Некоторые из них действительно имеют непреходящую ценность и в уточненной, модифицированной форме должны войти в структуру нового, формирующегося идеала военно-психологических исследований.

Итак, выделим некоторые методологические основы – стандарты, на базе которых реально строится или может строиться современное военно-психологическое исследование.

Истинность представляется главной ценностью и характеристикой научных изысканий в любой области знания. Но в военно-психологических исследованиях истинность является не только нормативной ценностью, но и необходимой описательной характеристикой познавательных результатов, претендующих на научность и практическую реализацию. Иными словами, исследовательский результат в итоге должен не только не содержать «никакой примеси заблуждений» (дабы «не навредить"), но еще и плодотворно работать.

По сути, здесь будут уместными два утверждения: во-первых, истинность является центральным, наиболее сильным регулятивом научно-познавательной деятельности военного психолога; во-вторых, истинность предполагает относительность всякого знания, которое в последующем может быть дополнено и даже опровергнуто. Мы не можем быть уверены в том, что все без исключения итоги военно-психологических исследований адекватно отражают исследуемую реальность – объект или предмет психологического познания.

Фундаментализм остается на сегодняшний день одним из самых мощных оснований построения современного военно-психологического исследования. В соответствии с ним подлинное научное знание должно быть обосновано фундаментальным образом.

Так называемая фундаменталистская парадигма получила выражение во многих видах и формах. Главной, центральной и базисной для нее была и остается ориентация на принцип достаточного основания. Уже во времена античности обнаружилось отчетливо выраженное стремление обладать не просто мнением или суждением, пусть даже «правильным", но прочным и надежным знанием, которое не давало бы никаких поводов для сомнений в его истинности. Поэтому суть собственно научного познания усматривалась в решении задачи обоснования. Такой подход в научных изысканиях сохранился до наших дней.

Так, важнейшими способами обоснования полученного в военно-психологическом исследовании знания сегодня являются многократные проверки методами наблюдения и эксперимента, обращение к первоисточникам и статистическим данным, которые осуществляются военными психологами комплексно и независимо друг от друга. При обосновании теоретических концепций проведенных военно-психологических исследований обязательными требованиями, предъявляемыми к ним, являются непротиворечивость, соответствие эмпирическим, в том числе экспериментальным данным, возможность адекватно реальности описывать известные психологические явления и прогнозировать новые.

Долгая история фундаменталистской парадигмы есть история постоянных поисков «начал познания», исходного пункта для процесса обоснования, «надежного фундамента», на который могла бы опираться (сводиться к нему или выводиться из него) вся система полученных научных знаний. К этому фундаменту предъявлялись и продолжают предъявляться весьма жесткие требования: он должен был быть абсолютно достоверным и надежным.

В различных школах и направлениях психологии таковыми «фундаментами»-основаниями, как правило, провозглашались объяснительные принципы (например, деятельности, поведения, функции, структуры и т.п.), из которых выводилась «своя» совокупность психологического знания, в каждом случае претендующая на «абсолютную научность» и, более того, истинность.

Не избежали влияния фундаментализма военно-психологические исследования как средство достижения научного знания. Как следствие, в отечественных психологических исследованиях в качестве исходных организационных основ-требований провозглашалось обязательное применение методов наблюдения и эксперимента, без которых военно-психологическое исследование признавалось и зачастую продолжает признаваться несостоявшимся. На сегодняшний день в нашей стране и за рубежом утверждение данных методологических требований к содержанию психологических исследований является одной из основных причин сильнейшей критики фундаменталистской парадигмы. Вместе с тем имеются и ее защитники. Независимо от исхода развернувшейся дискуссии можно утверждать: обоснование является важнейшей процедурой современного военно-психологического исследования, а признак обоснованности остается необходимой характеристикой и универсальным критерием его научности.

Однако на основе только общих соображений уже нельзя сказать, какое конкретное место признак обоснованности будет занимать в будущем в иерархической системе норм и стандартов нового идеала военно-психологических исследований. Ответ на данный вопрос требует изучения как возможностей, потенциала фундаменталистской парадигмы и тенденций ее исторического развития в военной психологии, так и аргументов, выдвигаемых против нее.

Методологический редукционизм утверждает представление о возможности выработки некоторого универсального (в историческом и предметном планах) стандарта научности в военно-психологических исследованиях.

В соответствии со стратегией методологического редукционизма многие современные ученые эталон научности в психологических изысканиях усматривают в естествознании, а в самом естествознании чаще всего обращаются к физике. Упомянутый эталон проявляется в четкости и определенности понятий, категорий и законов, методов опытного наблюдения, измерения и обработки эмпирических данных, ориентации на конкретный объект, возможности преобразования и прогнозирования его состояний, исключении субъективных оценок и т.д. Более того, многие единицы измерения психология заимствовала или «взяла напрокат» у естественных наук.

Утвердившаяся из времен И. Ньютона (автора знаменитого афоризма «Гипотез не измышляю») бессубъектность физической науки проникла в психологию. В методологии психологического исследования императив бессубъектности включает, как правило, три составляющие:

а) познание должно быть построено «из объекта», который отграничен от субъекта познания, выступает для него как «другой человек»;

б) процесс познания должен быть построен «объективными» средствами – основан на наблюдении, опыте, эксперименте и применении измерительных – количественных методов;

в) все субъективное должно быть удалено не только из содержания, но и из обоснования результатов познания.

В качестве возражения исключительной абсолютизации такого подхода можно выдвинуть следующие аргументы: во-первых, на каждом этапе исследования «свой вклад» в его содержание вносят индивидуальные особенности исследователя, его приверженность школе, направлению, теории и т.д.; во-вторых, эмпирические факты и показатели не говорят сами за себя; в-третьих, результаты различных методов психологического исследования обретают смысл только в рамках «жизненного опыта". Таким образом, абсолютизация данных «физически ориентированных» требований не только обедняет психологическое познание, но и представляется на сегодняшний день абсурдной и несостоятельной, а «научная психология» строго и безосновательно отграничивает себя от так называемой психологии «здравого смысла", нравственного содержания психологических проблем личностей и различных групп, объективных и субъективных условий их жизнедеятельности.

В итоге вопрос, чем закончится “неравный брак” психологии с физикой или математикой, на сегодняшний день остается открытым. “Но что же это за общество, – писал В.С. Соловьев, – состоящее из бесправных и безличных тварей, из нравственных нулей. Будет ли это во всяком случае общество человеческое? “

Однако надо признать, что ориентация лишь на одну физику ни в истории, ни в современности не является в военно-психологических исследованиях единственной. В мировой практике психологических изысканий известны мощные попытки реализовать стратегию методологического редукционизма и построить соответствующие идеалы на основе выдвижения в качестве образцового, эталонного типа познания не только физики, но и социально-гуманитарных наук. Такая ориентация сегодня находит свое выражение в одноименном направлении психологии, в том числе в отечественных военно-психологических изысканиях и практике.

Системность в организации и проведении военно-психологических исследований можно рассматривать как следствие фундаменталистской парадигмы. С различными формами организации знания мы встречаемся не только в науке. Широко известен пример классификации животных, которая дана в одной из древних китайских энциклопедий. В ней животные подразделяются следующим образом: принадлежащие императору, бальзамированные, прирученные, молочные поросята, сирены, сказочные, бродячие собаки, нарисованные очень тонкой кисточкой из верблюжьей шерсти, издалека кажущиеся мухами, и др.

В отличие от приведенной классификации научное знание и средства его достижения существуют в виде высокоорганизованных систем. Именно такие системы являются основными формообразованиями в мире науки. Само понятие «система» (от греч. – целое, составленное из частей, соединение) обозначает целое, составленное из элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, и образует определенную целостность, единство.

В современном научном знании к системным принципам, как правило, относят:

а) целостность (принципиальную несводимость свойств системы к сумме свойств ее элементов и наоборот; зависимость каждого элемента от места в системе; сохранение устойчивости);

б) структурность (возможность описания системы через ее структуру, т.е. связи и отношения элементов; обусловленность поведения системы свойствами исследуемой структуры, а не отдельных элементов);

в) взаимозависимость системы и среды (проявляет свойства в процессе взаимодействия со средой, является ведущим компонентом взаимодействия);

г) иерархичность и многоуровневость (каждая система представляется как компонент более широкой и в то же время со своими определенно ранжированными уровнями системой).

Системный подход в психологии включает средства изучения сложноорганизованных разнородных объектов действительности и подразумевает, в первую очередь, возможность множественности их описания. В соответствии с данным подходом человек как сложная саморегулирующаяся система сам по себе находится в «разнопорядковых системах», поэтому «о его существовании можно говорить как о полисистемном процессе». Отсюда все его атрибуты и образования, в том числе психика и сознание, должны рассматриваться как «нечто целостное и интегральное».

В этой связи Б.Ф. Ломов выдвинул идею системности как главное методологическое основание организации и содержания психологического исследования. Его базис образуют следующие принципы:

многоплановость анализа явлений психики и сознания, предполагающий необходимость и возможность выделения различных сторон и аспектов исследуемой реальности. В современной психологической науке существуют следующие возможные «планы» анализа психических процессов и явлений сознания:

как качественных единиц (системы), имеющих специфические закономерности;

как частей своей родовидовой макроструктуры, закономерностям которой они подчиняются;

как совокупности микросистем, закономерностям которых они так же подчиняются;

в плане их внешних взаимодействий, т.е. вместе с условиями и факторами их существования;

понимание психических явлений и сознания как многомерных и вытекающее отсюда требование использования различных систем измерения при их изучении. Как справедливо заметил Б.Ф. Ломов, «невозможно восстановить сложное объемное тело по изображению одной-единственной его проекции на плоскость»;

психические явления и сознание должны рассматриваться как многоуровневые, имеющие сложное иерархическое строение, включающие различные составляющие их подсистемы: регулятивную, коммуникативную, когнитивную и другие, имеющие свои подуровни (например: сенсорно-перцептивный, представленческий, рече-мыслительный и т.п.);

разноуровневость и разнопорядковость явлений психики и сознания, опирающиеся на множественность отношений человека с окружающим его миром, приводят к необходимости разработки многомерной классификации исследуемых психологических качеств и характеристик сознания. К возможным основаниям классификации изучаемых свойств можно отнести:

а) индивидуальные (психофизиологические, психосоматические, психоневрологические, психопатологические и т.д.);

б) системные, возникающие из принадлежности индивида к определенной системе, в свою очередь дифференцирующейся на моно- и полисистемные (например, способности, раскрытие которых возможно только через результаты и анализ деятельности индивида, в которой они проявляются и формируются);

наряду с анализом системной организации в проводимых исследованиях надо изучать и анализировать системную детерминацию явлений психики и сознания. Здесь следует различать и учитывать детерминацию развития и развитие детерминации психического и сознания. Поэтому отдельно подчеркнем, что системная детерминация в данном ракурсе включает выделение всего многообразия объективных и субъективных связей и отношений: условий, факторов, особенностей среды, предпосылок изменения и развития, причин образования и т.д.;

в качестве отдельного принципа системности исследований нужно обозначить рассмотрение явлений психики и сознания в развитии, т.е. выявление того, как складывается, возникает и формируется изучаемая целостность. Соответственно, как подчеркивал Б.Ф. Ломов, «теория развития психики должна опираться на теорию развития человека в целом, во всех его отношениях и проявлениях».

Таким образом, научная систематизация в психологическом исследовании обладает целым рядом важных особенностей, основные из которых выступают: стремление к полноте, ясному представлению об основаниях систематизации и их непротиворечивость.

Интерсубъективность в психологических исследованиях предполагает постоянное стремление обосновать научное знание, его открытость для компетентной критики, что делает психологическую науку образцом рациональности. Вспомним знаменитое выражение Н. Бора о том, что подлинно глубокая новая теория должна в определенном смысле быть сумасшедшей. Она должна порывать с прежним образом мысли, со старыми стандартами мышления и познания.

Классическими образцами такого рода теорий являются неевклидовы геометрии, теория эволюции, молекулярная генетика, теория относительности и квантовая механика. К данному классу научных достижений относятся психологическое проникновение в мир бессознательного, в особенности структуры и функционирования человеческого мозга, раскрытие закономерностей антропогенеза, выявление универсальных структур в языке и т.д. Вместе с тем ориентированность на новации сочетается в психологических изысканиях с жестким консерватизмом, который представляет собой надежный заслон против введения в психологию скороспелых и необоснованных новаций.

При всей динамичности развития современных военно-психологических изысканий вся совокупность предъявляемых к ним жестких, иногда консервативных требований дает тем не менее возможность устранять из результатов научной деятельности все субъективное, связанное со спецификой самого исследователя и его мировосприятия.

Социокультурная автономия военно-психологического исследования предполагает научно-мировоззренческую и методологическую независимость норм его организации и проведения. В соответствии с классическими представлениями научное знание и стандарты его обоснования должны быть полностью независимы от социальных, экономических, культурно-исторических, идеологических и политических условий их формирования. Как следствие, выводы военно-психологических исследований должны осуществляться в соответствии с универсальными, принятыми в военной психологии стандартами обоснования и определяться только самой изучаемой реальностью (психики или сознания) независимо от условий и факторов ее изучения. Вместе с тем до последнего времени – середины восьмидесятых контекст военно-психологических исследований в нашей стране задавался в целом характером официальной государственной – коммунистической идеологии.

По упомянутому вопросу в психологии сегодня ведутся наиболее острые дискуссии. Зачастую в этих спорах отстаиваются гипертрофированные полярные позиции: либо полная социокультурная автономия исследований, либо такая трактовка их детерминации социокультурными факторами, которая ведет к фактически полной релятивизации (относительности) научного познания.

Но именно в данной полемике, по нашему мнению, намечается наиболее радикальный отход от классических представлений о военно-психологическом познании, истоки которого нужно искать в объективном компромиссе изложенных взглядов. Такой подход по нашему мнению наиболее конструктивным и приведет к положительным результатам, способствуя в конечном счете поступательному развитию военно-психологической науки, поэтому:

а) в выработке современных взглядов о системе стандартов научности военно-психологического исследования ориентация на нормы лишь одной из областей психологического или иного знания, одной единственной парадигмы, теории или концепции представляется явно несостоятельной;

б) необходимо исходить из факта наличия существенно различных форм реального научного психологического знания, особых типов научности;

в) единство процесса военно-психологического познания, так же как и единство отражаемого в нем мира и форм его проявления (деятельности, сознания, поведения, психики и т.д.), вовсе не должно означать единообразия в организации их исследования;

г) наличие особых типов научности определяется, прежде всего, многообразием форм психической реальности, отражаемой в процессе военно-психологического исследования, а также тем, что военная психологическая наука – многофункциональный феномен, удовлетворяющий весьма специфические материальные и духовные потребности современного российского государства и его «оборонного» института, что, в свою очередь, находит определенное отражение в содержании военно-психологического познания;

д) исторический анализ опыта психологических изысканий в армии и на флоте свидетельствует о постоянно возрастающей связи военно-психологических исследований с самыми различными интересами общества и Вооруженных Сил, что ставит под сомнение положение об их социокультурной автономии.

Изложенные позиции дают нам основание говорить о намечающемся кризисе классических представлений об идеале военно-психологического познания во всех его формах и модификациях. Осуществляемая в современности критика прежних стандартов содержания военно-психологических исследований сопровождается выдвижением альтернатив, являющихся в большинстве случаев прямыми антитезами общепринятым классическим основоположениям.

Задача сегодня состоит не в том, чтобы методологически обосновать теоретическое преимущество того или иного подхода школы или направления психологии (это, как мы убедились, объективно неосуществимо), а в том, чтобы, интегрируя их, использовать весь арсенал психологических средств для оптимального достижения позитивного конечного результата. Именно в русле данных тенденций должно идти формирование новых, существенно иных представлений об идеале научности, способных обогатить арсенал познавательных и практических средств военно-психологических исследований.

Реализация такой задачи, по нашему мнению, возможна только в рамках так называемого «оптимизационного поля» военно-психологических исследований, предполагающего наличие, как минимум четырех условий:

множества или не менее двух вариантов решений проблемы конкретного военно-психологического исследования, из которых следует предпочесть лучший – оптимальный;

определения совокупности критериев оптимального решения задач военно-психологического исследования;

свободы выбора вариантов решения военно-психологической проблемы;

сравнимых параметров или критериев выбора различных вариантов достижения цели военно-психологического исследования.