роССиЯ и друГие СТранЫ: оБщее и оСоБенное

Следующий за этим периодом этап снижения рождаемости ниже уровня простого воспроизводства известен как второй демографический переход. Он объясняется тем, что в условиях устойчивого роста благосостояния и личного благополучия рождение детей начинает сопоставляться с другими ценностями: карьерой, самореализацией, потреблением – и выбор часто делается не в пользу рождения детей. Это становится характерным для широких масс мужчин и женщин, в то время как ранее такой подход был свойствен лишь представителям отдельных (например, творческих) профессий.

Вместе с тем не следует думать, что эти тенденции характерны исключительно для России. Большинство современных демографов разделяет взгляд, согласно которому первый и второй демографический переходы – это универсальный путь, по которому постепенно проходят все страны; даже пугающие многих своим крайне высоким естественным приростом в настоящий момент страны третьего мира тоже уже стоят на самой начальной ступени первого этапа. Если это так, то снижение рождаемости рано или поздно наступит и в тех странах, где сейчас рожают помногу, и население Земли в долгосрочной перспективе должно стабилизироваться и даже, скорее всего, начнет уменьшаться.

В отношении смертности существуют концепции первого и второго эпидемиологического переходов. Первый связан со значительным снижением смертности от «внешних» причин – заразных болезней, недоедания, антисанитарии, в основном за счет снижения огромной до этого младенческой смертности. Этот переход произошел в большинстве развитых стран в 1900–1920-е годы в результате широкого внедрения в практику основных санитарных норм, особенно в отношении ухода за младенцами. В 1940–1950-е годы смертность от «внешних» причин дополнительно снизилась с широким распространением сульфаниламидных препаратов и антибиотиков, которые позволяют избежать смерти от болезни даже в случае, если санитарные нормы были нарушены и заболевание возникло. В России смертность также значительно снизилась еще в 1920-е годы, однако в середине века из-за голода, войны, массовых репрессий численность населения существенно колебалась, прежде чем первый эпидемиологический переход более или менее завершился к 1950–1960-м годам.

Второй эпидемиологический переход произошел в развитых странах после 1960-х годов. Он связан как с успехами медицины, позволяющими преодолеть болезни «внутренней» природы (или, по крайней мере, продлить годы жизни даже при наличии сердечно-сосудистых, онкологических, диабета и т.п. заболеваний), так и (прежде всего) с активностью самого населения в вопросах поддержания своего здоровья, распространении знаний и практик «здорового образа жизни» (отказ от курения, умеренное потребление алкоголя, здоровое питание, стремление к защите окружающей среды).

Наша страна пока к этому переходу не подошла даже близко, несмотря на то, что определенные успехи медицины есть и у нас. Но, во-первых, они распространены только на очень незначительную, обеспеченную и активную в отношении их применения группу населения. Во-вторых, сами по себе успехи медицины ни к чему не приводят: они должны подкрепляться изменением образа жизни, государственными программами в поддержку здоровья и спорта (в 8-миллионной Швеции, к примеру, постоянно функционирует 26 000 добровольных спортивных клубов!), а также формированием системы ценностей, способствующих росту продолжительности и качества жизни.

С этими ценностями связана и политика в сфере рождаемости. И хотя о причинно-следственных связях однозначно говорить нельзя, обращает на себя внимание тот факт, что из европейских стран рождаемость выше всего в странах Скандинавии и во Франции, где в настоящее время проводится наиболее активная пронаталистская (стимулирующая рождаемость) социальная политика: высокие пособия на рождения детей, мощная система детских садов, льготы для многодетных семей (например, бесплатный проезд на общественном транспорте) и др. Наиболее же низкая рождаемость отмечается в Италии, Испании, Германии, а также в ряде стран Восточной Азии, прежде всего в Японии, Гонконге, Сингапуре и Южной Корее, где это не в последнюю очередь связано с традиционными ценностями. Большая часть бремени в случае рождения ребенка возлагается там на женщину, при том что сфера жизнедеятельности женщины-матери ограничивается кругом семьи, а статус ее сравнительно низок, тогда как рынок труда предоставляет женщине гораздо более заманчивые перспективы.