«НЕСОСТОЯВШАЯСЯ МАСКУЛИННОСТЬ»: ГОРЕ ПОБЕЖДЕННЫМ…

На втором этапе исследования мы определили группу мужчин, которым никак не удавалось справиться с жизненными трудностями. Это происходило по разным причинам: кто-то уже перешагнул «критический» в условиях нашего рынка труда возраст 40 лет и имел значительные проблемы с трудоустройством; у кого-то не оказалось нужных связей; кто то долго болел; кто то поссорился с начальством… Общим у этих мужчин было то, что они не могли реализовать сценарий «успешной маскулинности» и в силу этого стали неудачниками и в глазах общества, и, что еще более существенно, в собственных глазах. Нас заинтересовал вопрос, что делает мужчина, который, по принятым в нашем обществе критериям, не является «настоящим мужиком», умеющим справляться с любыми трудностями? Наше исследование показало, что в условиях, когда сценарий маскулинности (который одновременно является сценарием успеха) реализовать не получается, мужчина впадает в состояние полной растерянности и даже теряет ощущение своей половой принадлежности. Как сказал один из них в интервью, «иногда не поймешь, кто ты – баба или мужик, честное слово» (Александр, 51 год). Никакой резервной стратегии на этот случай у мужчин, оказывается, не предусмотрено: они или вынужденно соглашаются на низкооплачиваемую и низкоквалифицированную работу, после чего полностью теряют интерес к жизни, либо вовсе спиваются.

Поэтому приходится находить хоть какую-то работу, даже если к ней совсем не лежит душа: «Ну, работать то где то надо... Жить надо на что то. Нравится – не нравится, надо, чтобы была работа» (Николай, 54 года). Человек, которому принадлежат эти слова, в прошлом – квалифицированный инженер, работавший в космической промышленности, затем – директор магазина, менеджер, в настоящее время работает слесарем на московском заводе. Единственным оправданием такого положения дел для него служит то, что это «в общем, нормальная работа, мужская… работа с инструментом, со станками». Таким образом, несмотря на значительное снижение статуса и зарплаты, герой этого интервью сохраняет основания для поддержки своей маскулинности через традиционную связь мужчины с миром механизмов, техники. Это последнее, с чем он готов расстаться.

Нелюбимая работа, на которую приходилось соглашаться нашим информантам, представляла для них очень малую ценность, и они легко были готовы менять ее на любое другое, хотя бы чуть-чуть более заманчивое предложение, однако эти рабочие места непременно должны быть «мужскими». Представитель группы «неудачников» в ответ на вопрос, на какую работу он никогда бы не согласился, ответил: «Все, что связано с каким-то унижением, лакейством, холуйством – нет. Это мне не свойственно вообще. И ни при каких обстоятельствах я на такие бы работы не пошел. Даже если бы меня уволили, официантом – вряд ли. Я пойду ящики грузить» (Дмитрий, 38 лет). Работа в сервисе, согласно процитированному выше высказыванию, не является настоящей мужской работой, поэтому мужчины соглашаются на работу более тяжелую, но соответствующую маскулинным критериям. Ведь единственное, что «неудачникам» остается от «классической мужественности» – это необходимость отличаться от женщин.

В то же время профессионализм как основа жизни так важен, что некоторые мужчины готовы работать даже бесплатно, чтобы подтвердить свою личностную состоятельность: «Я просто хочу, чтобы дома не сидеть, хотя бы на работу ходить. Просто бесплатно, помогать там буду. Я не буду лезть, куда не надо, это ни к чему, буду делать непосредственно то, что должен, просто помогать» (Сергей, 41 год). Но эта высокая зависимость личностной самооценки от профессионального статуса на самом деле таит в себе ловушку – уменьшает шансы трудоустройства. Так, например, один из наших респондентов рассказывает о своем сыне, тоже безработном: «…На простую работу он не хочет идти, чтобы не терять квалификацию» (Иван, 42 года). Другой респондент, экономист, для которого приемлемый размер зарплаты оставался довольно высоким, несмотря на то, что он уже два года сидел без работы, вообще не понимал, что препятствует его трудоустройству: «Я бы сам хотел узнать, что препятствует, но это не меня надо спрашивать, а работодателей» (Вячеслав, 34 года).

Компромисс в виде устройства на работу не по специальности или низкооплачиваемую влечет за собой не только ухудшение жизненных обстоятельств, но и угрожает личностной целостности. Но если мужчина все же решился на него, то возможности адаптации к новой ситуации весьма ограничены: маскулинный комплекс этому препятствует.

Достигнутая в результате компромисса новая профессиональная позиция воспринимается как непрерывная череда унижений: «С точки зрения того, как реально я работаю… человеком себя не чувствую» (Александр, 51 год);

«Мы себя рабами чувствуем» (Виталий, 30 лет). Вообще, слова «рабы», «рабовладение» при описании своей работы мужчины неудачники употребляли довольно часто.

Отдельную проблему для «неудачников» составляют отношения с другими людьми: женами, родителями, приятелями.

Таким образом, можно сказать, что постсоветский вариант несостоявшейся маскулинности связан не только с проблемами на рынке труда, но и с недостатком позитивных версий общепринятого маскулинного сценария. При этом традиционные критерии того, что значит быть «настоящим мужиком», в огромной степени подорваны советским, а в особенности позднесоветским опытом. Можно сказать, что для таких мужчин главным (и единственным) оставшимся критерием мужественности служит отличие от женщин; эта «остаточная» маскулинность определяется скорее через отрицание, чем через наличие сущностно необходимых черт, – мужчина – это не женщина.

* * *

Итак, мужчиной в современном обществе быть нелегко – с этим трудно спорить. Как бы ни понимали маскулинность социологи, кого бы ни считало «настоящими мужиками» общественное мнение, очевидно, что к мужчинам предъявляется много весьма жестких требований (которые поддерживаются и большинством женщин, и большинством мужчин), и в их распоряжении не так много допустимых вариантов поведения. И если современная женщина уже на вполне законных основаниях может примерять на себя традиционно мужскую роль бизнесмена, эксперта, политика (ей будет сложнее добиться успеха, но сам факт ее устремлений вряд ли встретит осуждение), то мужчине все еще почти невозможно стать воспитателем детского сада или просто сидеть дома и заниматься домашним хозяйством без того, чтобы его сочли полным не удачником.

Почему же мужчины редко протестуют против традиционного распределения гендерных ролей? Ответ прост: потому что в этом распределении есть много такого, что их все-таки устраивает.

И еще один важный аспект: «несостоявшаяся маскулинность» всегда хочет состояться любой ценой, в том числе и насилием над кем-то еще более слабым. А если сам индивид никак не может стать достаточно сильным, чтобы утвердить свою мужественность, он будет надеяться, что за него это сделает гипермилитаризированное «мужское» государство – уж оно то никому не даст спуску. И тогда есть шанс все-таки почувствовать себя «настоящим мужиком», победителем и героем… Вместе с тем есть множество мужчин, которые искренне не хотели бы играть в эти старые мужские игры: бороться за власть, гибнуть на работе, снимать стресс мегалитрами крепкого алкоголя. Не все получают удовольствие от контроля и доминирования. Но общество по-прежнему устроено так, что всячески толкает их на этот путь – и для того чтобы сопротивляться, надо опять таки быть очень сильным мужчиной. Так что круг замыкается.

И единственный способ вырваться из этого круга – это не просто «плыть против течения» в своей личной жизни, но попытаться как-то изменить то общество, в котором мы живем и которое заставляет так страдать и мужчин, и женщин. И тогда не надо будет спорить, кто все-таки страдает больше…