Гендерные конфликты

Однако изменения, происходящие в Таджикистане в постсоветский период, по силе своего влияния превосходят изменения, имевшие место за все годы Советской власти во всех сферах общества, в том числе, в гендерной системе.

Экономический и социальный кризис привел к падению уровня жизни населения, что стимулировало женскую активность в публичной сфере.

Женщины включились в трудовой рынок как дополнительный резервный ресурс по жизнеобеспечению членов общества, поскольку большинство мужчин исчерпали свой потенциал или этого потенциала стало недостаточно. Трудовая активность дает толчок к социальной мобильности женского населения. В сфере публичной жизни активизируются позиции таджикских женщин, несмотря на ужесточение конкуренции на рынке труда, связанной, в том числе с низким спросом на рабочую силу, который является долгосрочным фактором, ухудшающим положение женщин. Усиление конкуренции будет вынуждать женщин занимать непрестижные и низкооплачиваемые ниши. В то же время развитие цивилизованного рынка труда приведет к расширению возможностей для женщин, обладающих образовательным потенциалом и другими профессиональными преимуществами. Труд для многих традиционализм перед лицом глобализации женщин становится не только способом заработать себе и своей семье на жизнь, но и средством для личностного самоутверждения. Все больше женщин осознают ценность образования и стремятся к достижению получения высшего образования. Расширяется внутренний мир женщины, появляются новые интересы, сосредоточенные на нетрадиционных сферах, таких как политика, свободное творчество, общественная активность. Миграционные процессы и возможности широких коммуникаций25 все более приближают молодое поколение таджиков к принятию новых ценностей, идей. Распространяются установки индивидуализма, подчеркивающие ценность каждой личности в противовес традиционному и советскому коллективизму.

Отсюда повышается самооценка личности, свобода личностного выражения себя, будь то женщина или мужчина. В совокупности все это постепенно приводит к ломке традиционных иерархических структур, в том числе гендерной иерархии, построенной на принципах мужского доминирования и женской подчиненности.

В сфере частной, приватной жизни таджикская женщина приобретает опыт выбора, который на данный момент имеет вынужденный характер. Вместо нежелательного замужества или безбрачия, она вынужденно выбирает вариант материнской семьи. Браки чаще заключаются по расчету и/или взаимной симпатии, нежели по родственным, клановым мотивам. Молодые люди, девушки и парни нередко выбирают себе брачных партнеров, исходя из собственных интересов, игнорируя интересы родителей и/или рода, что казалось неприемлемым еще несколько десятилетий назад. Меняется структура традиционной семьи от расширенной патриархальной семьи к нуклеарному типу семейных отношений. Меняются ролевые модели брачно-семейных отношений. Традиционная функция мужчины-кормильца сдает свои позиции. Усиливается позиция женщин-добытчиц, обеспечивающих материально свои семьи, которая приводит к изменениям в структуре традиционной маскулинности и феминности. Работающая женщина– кормилец семьи может большую часть своего времени проводить на работе, выезжать в командировки. Эти изменения сопровождаются внутренними и внешними конфликтами индивидов со средой, которые проявляются в дискриминационных практиках, создавая гендерные конфликты.26

Каким образом это происходит, можно рассмотреть на примере освоения женщинами новых трудовых и/или профессиональных сфер, которые традиционно считались мужскими. На Востоке рыночное пространство всегда было местом мужчин, и соответственно торговлей занимались мужчины. И не только. Даже делать покупки традиционно было обязанностью мужчины. И в Советский период многие мужчины продолжали не позволять своим женам толкаться в рыночной толпе, считая это социально неприемлемым действием для уважающего себя мужчины.

«Челночный бизнес» (феномен постсоветского времени и пространства) в Таджикистане был начат именно женщинами. Этот вид занятости требовал от женщины «нетрадиционного ненормативного поведения».

27 И соответственно постепенно меняется традиционный облик таджикской женщины, который не может быть незамеченным мужчинами. «…Изменения для женщин с необходимостью предполагают изменения для мужчин, и мужские реакции на эти изменения следует интерпретировать в этих терминах…», - пишет американский социолог M. Ферри в своем исследовании по проблемам изменения гендерных ролей во взаимоотношениях супругов.28 Следуя этой логике, можно предположить, что в этот определенный отрезок времени мужчины могут не в полной мере осознавать происходящих перемен в своих или чужих женщинах, поскольку все эти явления происходят на уровне психологического стресса традиционализм перед лицом глобализации для многих индивидов независимо от пола. Возможно, потому, что для большинства семей, это занятие было и есть единственной возможностью выжить в условиях экономического кризиса. Хотя нередко бывает, что в таких семьях, где женщина выступает не только «со-добытчиком», а иногда и единственным добытчиком, создается конфликтогенная ситуация: «…Соседи смеются над моим мужем, мол, сам дома сидит, а жена зарабатывает, и он от злости избивает меня…».29 Такое происходит, возможно, потому, что «…совместное выполнение этой роли может восприниматься как угроза для мужчин, которые конструируют свой идеал маскулинности на этой экономической основе…».30 Ведь известно, что женский заработок усиливает власть женщины и уменьшает ее зависимость, поскольку деньги - существенный источник семейной власти.

Если мужья или другие родственники–мужчины, исходя из собственных интересов,относятся к этим нетрадиционным занятиям своих женщин вынужденно терпимо, соответственно традиционное сообщество, также преследуя свои цели, не может мириться с таким положением дел, относясь настороженно и в некоторой степени даже недоброжелательно к таким женщинам. Женщины, занимающиеся «челночным бизнесом», испытывают на себе прессинг психологического отторжения со стороны своего окружения, который выражается в сомнении относительно их «нормативного поведения».

31 По данным М. Тохтаходжаевой, такая ситуация характерна и для Республики Узбекистан.32

Возможно, все эти предположения вытекают из традиционного дискурса изначальной вины и греховности, которые несут в себе каждая женщина от рождения до самой смерти, выражаясь в тотальном недоверии общества к женщине, не способной и не имеющей право жить без попечительства мужчины–хозяина.33 Следует добавить, что все это относится и к женщинам, которые выезжают на заработки в Россию. Попытки самостоятельно жить и работать в другой стране без присмотра мужчины делают их потенциально уязвимыми. Возможно, по этой причине многие из них создают новые формальные и/или неформальные союзы с мужчинами-земляками, поскольку факт принадлежности (даже на время и неформально) к конкретному мужчине способен обезопасить их от нежелательных домогательств и даже насилия со стороны других мужчин.34 С другой стороны, это же окружение относится к ним с жалостью и сочувствием, которые чаще имеют некоторый оттенок презрительности и превосходства. Многие женщины, торгующие на рынках и работающие в сфере обслуживания, испытывают психологический дискомфорт от «сочувствия» и неуважительного отношения к себе со стороны своего окружения, который в наибольшей степени усиливает осознание ими своей «ущербности» от их «нетрадиционного положения».35 Интересно отметить, что такая ситуация (хотя и в другом варианте) характерна и для других стран постсоветского региона.36

<< | >>

↑

Источник: Под редакцией С.Р. Касымовой. Гендер: традиции и современность. Сборник статей по гендерным исследованиям. 2005

Еще по теме Гендерные конфликты:

- Акмеология - Психотерапия - Введение в профессию «Психолог» - Военная психология и педагогика - Возрастная психология - Гендерная психология - Самосовершенствование -

- Здоровье и народная медицина - Медицина - Психология - Medic.Studio