ГендернаЯ археолоГиЯ – науКа о дреВноСТЯх, КоТорЫе ТоЖе имеЮТ Пол
В действительности эти предметы культа могут немало рассказать о тех временах, когда женщины вместе с мужчинами поклонялись жизнетворным силам Вселенной.
Все культы эпохи верхнего палеолита связаны с почитаниями женских божеств. Есть примеры поистине символичные. Так, в гроте Кро-Маньон в Лез Эйзи (Франция), где костные останки (кроманьонцев) нашли еще в 1868 году, вокруг захоронения были аккуратно выложены раковины каури. Эти раковины, имеющие форму того, что известный специалист по древним религиям Э.О.Джеймс изящно именовал «вратами, через которые дитя входит в мир», очевидно связаны как раз с почитанием женской способности дарить жизнь. Полвека назад Э.О.Джеймс отмечал, что каури были таким же символом жизнетворения, как и красная охра, имитирующая женскую родильную и менструальную кровь. Женщина – дарящая жизнь и обеспечивающая ее продолжение – не властвуя, не господствуя, не унижая других, доминировала в воображении первобытных людей и играла не менее важную роль, чем мужчина–охотник.
Почему же настенные росписи палеолита всегда интерпретируются только в связи с охотой, даже когда они изображают пляшущих женщин? Можно ли соглашаться в этом случае с теми из историков первобытности, кто считает, что в «интересах и воображении доисторического человека доминировала охота», что, «если он в чем-то и был похож на современного человека, то именно в том, что по различным поводам использовал ритуалы для восполнения и увеличения своей силы», в частности – продолжают они свою мысль – мужской силы.
В таком контексте пышнобедрые изображения «Венер» и впрямь воплощали варварские идеалы красоты.Но была ли тогда охота главенствующим способом выживания? Устоявшееся представление: первобытные мужчины охотились на мамонтов, а женщины заботились о детях, кроили шкуры и собирали ягоды, в лучшем случае - съедобные корешки. Однако современные археологические исследования доказывают, что выживание тогда обеспечивалось не охотой, а именно собирательством. Не мужчины, а женщины обеспечивали пропитание племени – приносили до 80% еды. Вот почему и на палеолитических рисунках преобладали линии, которые не обязательно толковать как виды оружия – стрелы, крючки, копья, гарпуны. С тем же успехом, считается ныне, они могут прочитываться как растения, деревья, тростник и листья. «Зазубренные» предметы тогда предстают вовсе не «мужскими объектами» (тем более что заточены не с того конца – а снизу), а стилизованными изображениями веток и растений. Плоды диких арбузов, дынь, орехи, птичьи яйца – за то, чтобы их было в достатке, отвечали женщины. Конечно, «сильный пол» иной раз мог обеспечить и мясом, но на это уходило несколько дней напряженной охоты, а детей и стариков нужно было кормить регулярно.
Иными словами, даже если принять за очевидное то, что именно мужчины «бегали за мамонтами» (что является сильным преувеличением: мамонты вымерли задолго до начала формирования человеческого общества), женщины в то же самое время были ответственны за ежедневное (не зависящее от удачного случая) обеспечение пропитанием. Одомашнивание диких животных и растений относится к периоду, который археологи называют «сельскохозяйственной» или «неолитической революцией». Она была важным прорывом в истории технологий и совпадала в истории духовной культуры с развитием сложной системы символов, ритуалов, божественных велений и запретов антропоморфной религии, по-прежнему сосредоточенной на культе Богини. И там, где совершался большой скачок в материальной и социальной жизни, – используем выражение Мерилин Стоун, обессмертившее название ее книги, – «Бог был женщиной».
С точки зрения М.Стоун (поддержанной многими археологами, чьи взгляды, кстати, популяризировала довольно известная ныне в России Риан Айслер с ее произведением, ставшим международным бестселлером, «Чаша и клинок»), идеология древности была гиноцентричной, то есть возвеличивающей женское и женскость.
Если с этим согласиться, то как не вспомнить образец толкования информации с позиций мужского опыта, приведенный в книге одной из ее соотечественниц.
Во время археологических раскопок первобытного стойбища, пишет она, археологи нашли палку с тридцатью зарубками.
Отсюда исследователем-мужчиной был сделан вывод: либо эта палка служила своеобразным календарем, либо на ней отмечено число убитых животных. Но почему ж не предположить, спрашивает ученая, что отметины использовались, например, для подсчета менструального цикла женщины? Однако мужчины-аналитики исходят из своего, мужского взгляда на мир и своего опыта, забывая о женском или не считая нужным вспоминать о «таком» в научном сообществе.В отличие от позднего искусства, в искусстве неолитическом отсутствовало воспевание мощи оружия, жестокости, грубой силы. В росписях того времени нет ни батальных сцен, ни благородных воинов, волокущих за собой закованных в цепи пленников, зато – и это характерно – немало волнистых линий и столь обычен меандр (символ текущей воды, а она изначально связывалась с женским началом). В описываемых захоронениях не найти военных укреплений, складов оружия, нет вообще ничего, навязчиво связанного с мужским миром, однако так часты… чаши. Они использовались не только как посуда, но и как ритуальные предметы, символизирующие женское чрево. Эти и многие другие свидетельства заставили немалое число ученых интерпретировать собранные ими находки как отсутствие в ту эпоху очевидного господства мужчин.
И какой же вывод делали и делают мужчины-ученые на основании собранных и проанализированных материалов? Раз в те доисторические времена мужчины не доминировали над женщинами, посчитали они, значит… женщины должны были господствовать над мужчинами…