Предисловие

Тони: «В свое время на втором курсе университета я как-то зашел в библиотеку и спросил, нет ли у них книг по теории мозга и о его практических возможностях. Библиотекарь, не раздумывая, направила меня в отдел медицинской литературы!

Когда я пояснил, что не собираюсь делать операций на моз­ге, а лишь правильно использовать его, мне вежливо ответи­ли, что подобных книг у них в библиотеке, по-видимому, нет.

Я вышел в полном изумлении.

Как и другие мои сокурсники, я пребывал в состоянии, из­вестном любому среднестатистическому студенту: растущее осознание того, что по мере роста учебной нагрузки твой мозг все более сдает позиции перед высокими требованиями к мышлению, творческому подходу, памяти, умению решать за­дачи, анализировать и "сочинять" в ходе письменных работ. Как и другие, я все чаще сталкивался с тем феноменом, когда отдача от учебной работы падает, несмотря на прилагаемые усилия, а временами и вовсе кажется нулевой. Парадокс за­ключался в том, что, как мне казалось, чем больше я конспек­тировал и учил, тем хуже был результат!

Логическим следствием обеих возможных в той ситуации стратегий действия являлся, как представлялось мне, тупик. Стань я прилагать меньше усилий, в разряд неусвоенной попа­дет масса важной информации, и, как следствие, провал на эк­замене. Продолжи я с еще большим упорством, - конспектируя более подробно и тратя на это все больше времени, - результатом явилась бы все та же обращенная вниз спираль успеха.

Ключ к подлинному успеху, рассудил я наконец, следует искать в ответе на вопрос, насколько рационально я исполь­зую свой интеллект вообще и мыслительные способности в частности, - осознание этого и привело меня в библиотеку.

Когда я вышел из нее в тот день, мне вдруг пришло в голо­ву, что проблема, с которой я столкнулся, не найдя нужной литературы, быть может, пришлась кстати. Поскольку таких книг еще не написано, я ступил на заповедную территорию, где есть подлинный простор для пытливого ума.

Я начал читать все, что мог найти, из специальной литера­туры. Это, как мне казалось, могло пролить свет на следующие основные вопросы, которые я поставил перед собой:

• Как научиться учиться?

• Какова природа моего мышления?

• Каковы приемы эффективного запоминания?

• Каков путь к творческому мышлению?

• Как овладеть техникой скорочтения?

• Каковы современные достижения в сфере развития общего мышления?

• Имеется ли возможность разработать новые приемы эффек­тивного мышления или, быть может, одну всеобъемлющую прикладную теорию?

Работая над ответами на эти вопросы, я принялся изучать

психологию, нейрофизиологию мозга, нейролингвистику, ки­бернетику, методы скорочтения и мнемонику, теорию воспри­ятия, теорию творческого мышления и общие науки. Со време­нем я понял, что более эффективной и производительной ра­боты мозга можно добиться, если дать возможность его потен­циальным способностям работать совместно, в помощь друг другу, нежели применять их как отдельные "инструменты".

Простейшие, на первый взгляд, приемы вносили самую впечатляющую лепту. Например, простое комбинирование двух кортикальных способностей, а именно речи и восприя­тия цвета, позволило мне коренным образом пересмотреть свой подход к конспектированию. Конспектирование с добав­лением всего двух цветов в графику представления материа­ла более чем в два раза улучшило мнемонические характери­стики моих конспектов и, что еще важнее, внесло элемент раз­влекательности в процесс учебы.

Мало-помалу начали проступать очертания общей структу­ры, и, обретя первую уверенность в себе, я начал помогать, в порядке хобби, школьникам и студентам колледжей, которых по разным причинам в свое время отнесли к разряду "неспособных к учебе, безнадежных, неспособных к чтению, отсталых и трудновоспитуемых. Все эти так называемые горе-дети очень скоро достигли нормального уровня в учебе, а не­которые даже стали настоящими отличниками.

Девочке по имени Барбара как-то сказали, что коэффици­ент ее интеллекта, по результатам стандартного теста, был ниже всех, когда-либо регистрировавшихся в данной школе.

В начале 1970-х гг. на сцену выступил искусственный интел­лект. Настало время, когда я мог купить компьютер с жестким диском емкостью 1 мегабайт и в качестве приложения к нему - 1000-страничное руководство пользователя. Вместе с тем в тот, казалось бы, период расцвета цивилизации все мы рож­дались на свет, оснащенные самым что ни на есть удивитель­ным био-компьютером, в квадриллион раз более мощным, нежели любой известный человеку техно-компьютер, и где, спрашивается, были наши руководства пользователя?

Примерно в это время я решил написать серию книг, осно­вываясь на своих изысканиях, и назвать ее "Энциклопедией человеческого мозга и его возможностей". Я начал в 1971 г., и по мере работы горизонт передо мной становился все шире и яснее, - и все более четко вырисовывались контуры концеп­ций радиантного мышления и интеллект-карт.

На ранних стадиях разработки идеи интеллект-карт я пред­полагал применять их прежде всего как мнемонический инст­румент. Однако, после долгих бесед и споров, мой брат Барри убедил меня, что рассматриваемая методология найдет одина­ково важное применение в развитии творческого мышления.

Барри работал над теорией интеллект-карт с иных позиций, но его помощь необычайно ускорила работу над более общей концепцией. История его знакомства с рассматриваемой тео­рией поучительна и интересна, и лучше его самого рассказать ее не сможет никто».

Барри: «Я познакомился с идеей интеллект-карт, рождение которой дал Тони, в 1970 году, вскоре после того как сам обо­сновался в Лондоне.

Привлекло меня, в отличие от Тони, в интеллект-картах не метод конспектирования, а вытекающий способ организации своих конспектов. Мне требовалось не только упорядочить большее количество исследовательских данных, но и прояснить собственные мысли по поводу такого, например, сложного по­литического вопроса, почему различным движениям, выступаю­щим за мир, почти всегда не удается достигнуть поставленных целей. Мой опыт применения интеллект-карт рекомендует их в качестве мощного орудия мышления, поскольку они позво­ляют обозначить основные идеи и затем без труда четко вы­явить взаимосвязи между ними. Интеллект-карты неизменно прекрасно справлялись с ролью промежуточной стадии между размышлениями и переносом мыслей на бумагу.

Я со временем осознал, что наведение моста между мышле­нием и письменным изложением представляет собой решаю­щий фактор успеха применительно к научно-учебной работе, например аспирантов. Многие из моих коллег были не в со­стоянии заполнить упомянутый разрыв. Приобретая все боль­ше и больше знаний о предмете исследования, они в гораздо меньшей степени оказывались способными свести все детали вместе так, чтобы ясно их изложить.

Владение техникой интеллект-карт поставило меня вне конкуренции. Важным приложением являлась возможность формулировать и оттачивать собственные мысли без прохож­дения через длительный процесс многократного редактирова­ния написанного. Отделив мышление от письменного изложе­ния, я научился думать с большей ясностью и широтой. Ко­гда наступало время садиться за письмо, у меня уже имелось четкое знание структуры и направления мыслей, от чего сам процесс их изложения стал гораздо проще и занимательнее.

Интеллект-карты по-прежнему занимают центральное ме­сто в моей научной работе. В немалой степени они способство­вали моей значительной плодовитости в написании книг, ста­тей и научных докладов. Более того, они помогли мне поддер­живать широкий профиль даже в областях, где огромные объе­мы информации заставляют других переходить на узкую специализацию. Я также отдаю им должное за то, что они позво­ляют мне четко и ясно писать все то, что касается теоретиче­ских вопросов, сложность которых обычно заставляет авторов ударяться в нечто неудобоваримое. Влияние, которое интел­лект-карты оказали на мою карьеру, возможно, наилучшим образом иллюстрирует то, как меня часто характеризуют люди, впервые встретившись со мной: "Вы гораздо моложе, чем я думал. Как только вам удалось столько написать за та­кое короткое время?"

Испытав столь сильное влияние идеи интеллект-карт на свою жизнь, я встал на путь ее активной популяризации, осо­бенно в отношении ее очевидного потенциала в деле развития творческого мышления, что является лишь частью более обширной прикладной программы, разрабатываемой Тони.

В конце 1970-х гг. Тони решил, что следует написать книгу, посвященную интеллект-картам, и обсудил со мной мою воз­можную роль в ее написании. На тот момент наши с ним под­ходы к интеллект-картам сильно различались. В ходе своей преподавательской и писательской деятельности Тони разработал широкий спектр приложений для концепции интеллект-­карты, приступил к тому, чтобы связать практический метод

с теорией человеческого мозга, а также сформулировал целый ряд правил корректного построения интеллект-карт.

Сотрудничать при написании данной книги мы решили по целому ряду причин. Одна причина состояла в том, что, соеди­нив наши два подхода, мы напишем более удачную книгу. Другая же — в том, что нас объединял пылкий энтузиазм в деле популяризации идеи интеллект-карт, стремление сделать ее доступной для всех желающих. Третьей причиной явилась неудовлетворенность, которую я испытывал из-за того, что все мои попытки научить студентов технике интеллект-карт по­терпели неудачу. Я убедился в правоте слов Тони о том, что учить людей следует не просто определенной технике или методике, но и самой манере мышления. Поэтому мне захотелось иметь книгу, которую я мог бы вручить человеку и напут­ствовать его словами: "Она научит вас мыслить и работать, по меньшей мере, как я".

Процесс работы над книгой был очень длительным. Он при­нял форму активного периодически возобновляемого диало­га, в ходе которого каждый из нас попеременно добивался того, чтобы один полностью осознал идеи другого. Около 80 % кни­ги — это заслуга Тони; вся теория мозга, связь между творче­ством и памятью, правила построения интеллект-карт, боль­шая часть описания метода, практически все учебные приме­ры и все, что касается связи с другими исследованиями. Текст, собственно, также его, поскольку созданием и редактировани­ем текста занимался он. Мой основной вклад состоял в при­ведении в порядок структуры книги; я также автор идеи, что подлинная сила интеллект-карт кроется в использовании ба­зовых порядковых идей. Помимо этого, я играл роль критика, провоцировал неординарные идеи, оказывал моральную под­держку и принимал посильное участие в генерировании идей.

Потребовалось немало времени, прежде чем мы прониклись пониманием мыслей друг друга и оценили их по достоинству, но постепенно достигли почти полного взаимопонимания. Пусть и медленно, совместное написание способно привести к созданию книги, отличающейся более широким диапазоном и глубиной идей, нежели могли бы создать те же авторы, работая самостоятельно».

Тони: «Построив за 15 лет независимо друг от друга соб­ственные интеллект-карты, мы затем собрались вместе, чтобы сравнить их и взять лучшее друг у друга. Тщательно проана­лизировав имеющийся материал, мы собрали воедино все идеи, потратили время на проведение параллелей с явления­ми, наблюдаемыми в природе, вновь независимо друг от дру­га "картировали" свои представления по поводу последующей стадии. В конце очередной стадии работы мы опять встрети­лись, чтобы сравнить свои идеи и двинуться дальше.

Интеллект-карта всей книги позволила составить для от­дельных глав аналогичные карты, положенные в основу логи­ки текста. Процесс нашей совместной работы придал новый смысл слову "брат", а особенно слову "братство". Описывая понятие коллективного разума, мы пребывали в плену чудного ощущения, будто мы вдвоем и представляли собой пример такого разума, который обнаруживал всесокрушающую силу соединения наших умов.

Мы надеемся, что, читая "Супермышление", вы ощутите то непередаваемое предвкушение открытия, счастье познания но­вого и восторг от творчества, от общения с безграничным внут­ренним миром ближнего своего, что пережили и мы».