ХРИСТОС, СИМВОЛ САМОСТИ
68 Дехристианизация нашего мира, сатанинское развитие науки и технологии, устрашающие материальные и моральные разрушения, оставленные второй мировой войной, — все это не однажды сравнивалось с эсхатологическими событиями, предсказанными в Новом Завете.
Как известно, они сопряжены с приходом Антихриста: «Это — антихрист, отвергающий Отца и Сына». «А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, «...это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет». Апокалипсис переполнен ожиданием устрашающих событий, которые произойдут в конце времен, перед венчанием Агнца. Это ясно показывает, что anima Christiana (христианская душа (лат.) — Примеч. пер.) располагает твердым знанием не только о существовании врага, но и о том, что враг этот в будущем узурпирует власть.69 Читатель мог бы спросить: почему я вдруг рассуждаю здесь о Христе и его оппоненте — Антихристе? Рассуждения неизбежно подводят нас к Христу, так как он является все еще живым мифом нашей культуры. Он наш культурный герой, независимо от своего исторического существования воплощающий миф о божественном Первочеловеке, мистическом Адаме.
Он занимает центр христианской Мандалы, он — Господь Тетраморфа, то есть четырех символов евангелистов, уподобляющихся четырем колоннам его трона. Он пребывает в нас, мы — в нем. Его царствие — драгоценнейшая жемчужина, зарытое в поле сокровище, горчичное зерно, из коего вырастет великое древо, и он же — небесный град. Как Христос находится в нас, так же в нас находится и его небесное царство.
70 Немногих приведенных здесь общеизвестных ссылок должно быть достаточно, чтобы в необходимой мере прояснить психологическое место символа Христа, Христос репрезентирует архетип самости. Им представлена целостность божественного или же небесного характера, слава человека, сына Божьего sine macula peccati, незапятнанного грехом. Он, как Adam secundus (второй Адам (лат.) — Примеч.
пер.) соответствует первому Адаму до грехопадения, когда тот еще представлял собой чистый образ Божий, о котором Тертуллиан (ум. 222) говорит: «Итак, именно это надо считать образом Божьим в человеке, — то, что дух человеческий имеет те же движения и чувства, что и Бог имеет, хотя и не такие же, каковы они у Бога», Ориген (185—254) выражается гораздо яснее: imago Dei — запечатленный в душе, а не в теле, есть образ образа, «ибо моя душа — не прямое отображение Бога, но создана наподобие первого отображения» — Христос же, с другой стороны, есть подлинный образ Божий, по чьему подобию сотворен наш внутренний человек, — невидимый, бестелесный, непорочный и бессмертный.Образ Бога в нас раскрывается посредством «prudentia, iustitia, moderatio, sapientia et disciplina»(благоразумие, справедливость, умеренность, добродетель, мудрость и дисциплина (лат.) — Примеч. пер.).
71 Святой Августин (354-430) проводит различие между образом Бога, каковым является Христос, и образом, помещенным внутрь человека и служащим ему средством или возможностью уподобиться Богу.
Образом Божьим выступает не телесный человек, a anima rationalis (разумная душа (лат.) — Примеч. пер.), обладание которой отличает человека от животных. «Образ Бога — внутри, не в теле, ... там, где понимание, там, где разум, там, где способность обнаружения правды, там Бог имеет свой образ». Посему мы должны напоминать себе, по словам Августина, что не созданы по образу Божьему ни в чем, кроме нашего разумения: «...но где человек замечает, что создан по образу Бога, там он видит в себе нечто большее, чем дадено скоту». Отсюда явственно следует, что Божий образ, можно сказать, идентичен anima rationalis. Последняя есть высший духовный человек, homo coelistis (небесный человек (лат.) — Примеч. пер.). Святого Павла. Подобно Адаму до грехопадения, Христос является воплощением Божьего образа, целостность коего специально подчеркивается Святым Августином. «Слово, — говорит он, — приняло на себя как бы всю целокупность человеческого, и душу, и тело.
Если же хочешь, чтобы я высказался точнее — ибо даже скот имеет душу и тело, — то, когда я говорю «человеческую душу и человеческую плоть», я имею в виду, что он облекся целиком в человеческую душу».72 Образ Бога в человеке не был уничтожен грехопадением, но был лишь поврежден и искажен («деформирован»), и он может быть восстановлен Божьей благодатью. Сфера действия интеграции подсказывается descensus ad inferios, сошествием души Христа в ад, где его дело спасения касается даже умерших. Психологическим эквивалентом здесь служит интеграция коллективного бессознательного, составляющая существенную часть процесса индивидуации. Святой Августпин говорит: «а потому нашей целью должно быть наше совершенство, но наше совершенство есть Христос», ибо он есть совершенный образ Божий. — По этой причине его также именуют «Царем». Его невестой (sponsa) выступает человеческая душа, «в сокрытом в глубине духовном таинстве соединенная со Словом, так что они суть два в единой ллоти, и это соответствует мистическому браку Христа и Церкви».